[Remiane Severin]

Каньон, образовавшийся после древнего землетрясения, задолго до
Астероида, не пострадал от нового. На дне, между вывороченных глыб, была
площадка, абсолютно гладкая, без деревьев и камней, покрытая слежавшимся
голубоватым, как алюминий, снегом. Прекрасное место для посадки СВВ.
Укромное и доступное только таким вот образом.
- Мы его не пропустили? - спросила я и улыбнулась сама себе. Мы бы все
равно его увидели, это же все рядом.
- О, меня это очень беспокоит.
Внизу было очень холодно. Мы стояли как в углублении металлической
ложки. До нас долетало эхо, слышался даже какой-то шепот. Грохот самолета
будет просто оглушительным.
- Он, конечно, опаздывает, - сказала я.
- Пять минут.
- Восемь минут. Что мы будем делать, если он не прилетит?
- Ты его проклянешь. Я понесу тебя обратно в город.
- Что-что?
- Понесу тебя. Двадцать-тридцать миль. Можно их все пробежать со
скоростью восемьдесят миль в час, если хочешь. Шоссе сравнительно плоское.
Я засмеялась, и мой смех зазвенел в серебряной ложке.
- Если его не будет, я, пожалуй, рискну.
- Не надо рисковать.
- Это не привлечет внимания. И тут я услышала самолет.
- Ах, Сильвер. Разве не здорово? Все получается. Я посмотрела вверх,
но увидела только лавандово-голубой небосвод.
- Сильвер, ты видишь самолет?
- Нет, - сказал он, - не вижу. И причина этого, по-моему, в том, что
никакого самолета нет. Как только не искажает стены Каньона посторонние
звуки.
- А что это тогда?
- Машина. Вот послушай. Тормозит.
- Кловис?
- Значит, что-то не так.
Свои ощущения я могу описать только так: как будто одновременно
раскрылись клапаны на моем теле, и из меня стал вытекать драгоценный
жизненный сок. Я чувствовала при этом физическую боль и тошноту. Мои губы
окоченели, язык одеревенел, не знаю, как еще я могла ими двигать.
- Сильвер... Позади нас скалы. Я не могу через них пролезть, а ты
можешь. Ты можешь их перепрыгнуть, короче преодолеть и оказаться на той
стороне. И потом дальше по Каньону. Я не могу с тобой, потому что если ты
меня понесешь, это будет слишком медленно. Потому что поверхность - не
плоская. Ты сказал, нужна плоская поверхность.
Он повернулся и взглянул на меня. Его лицо было внимательным, в глазах
горели холодные красно-золотые огоньки.
- Через скалы перебраться не так-то просто. Это займет очень много
времени.
- Тем более нужно торопиться.
- Что это?
- Не знаю. Но я знаю, что ты должен бежать. Сейчас, Сильвер.
- Только с тобой.
- Со мной они ничего не сделают.
- Они могут с тобой сделать все, что угодно. У тебя нет больше
полицкода. Ведь если им нужен я, а меня здесь не будет...
Он понял смысл моих слов раньше меня самой. Он всегда гораздо лучше
меня знал, что они... что они... - Мне все равно, Сильвер. Пожалуйста,
прошу тебя, беги.
Он не двинулся, только повернул лицо к тому месту, откуда мы пришли, и
я, в бессильном отчаянии, стала смотреть туда же. И он сказал:
- Любовь моя, в любом случае у них должны быть способы не пустить меня
далеко.
Они. Пять фигур спускались по ступенькам на площадку. На всех были
меховые пальто и шапки. Они походили на медведей. Это было смешно.
Они довольно неторопливо направились к нам. Не думаю, чтобы это была
осторожность, хотя было скользко. Никого из них я не знала, но потом вдруг
снег ослепительно сверкнул в двух стекляшках.
СВВ не прилетел. Его просто не существовало. Существовал "Электроник
Металз". Кловис все-таки нас предал.
- Еще есть время, - прошептала я.
- Нет, уже все, - ответил он, отвернулся от них и встал передо мной
так, чтобы я не могла их видеть. Он заслонил их, как когда-то давно
заслонил от меня резкий свет внешнего мира.
- Послушай, - сказал он. - Не обращай на них внимания. Сейчас твое
дело - слушать меня. Я люблю тебя. Ты - часть меня. Я - часть тебя. И от
этого ты никуда не денешься. Я буду с тобой всю твою жизнь.
- Нет, Сильвер... Сильвер.
- Да. Поверь мне. Это правда. А этого я не боюсь. Я боюсь только за
тебя. Понимаешь?
Я помотала головой. Он взял мои руки, прижал к своему лицу, посмотрел
на меня и улыбнулся. А потом оглянулся - они были уже совсем близко.
Впереди шел Совэйсон.
- Ты просто глупая девчонка, - сказал он мне. - Пресмыкаешься перед
имуществом своей подруги. Это, э-э, незаконно, как ты знаешь.
Вряд ли он меня узнал, но настроен был столь же враждебно. Я заставила
его тащиться в такой холод. Вечно ему достается самая грязная работа: то
утихомиривать сброд и отвечать на гневные звонки, то запирать ворота, то
давать интервью, корча из себя кретина, то гоняться за сбежавшими машинами
и малолетними дурочками по зимним окрестностям города.
Мои слова не могли бы ничего изменить, но я все же пыталась что-то
выдавить из себя, а Совэйсон, оскалившись, сказал мне:
- Тебе повезло, если ничего не вышло из строя. Разве ты не знала,
какими опасными могут быть эти игрушки? Испорченная линия. Да, тебе
чертовски повезло.
Я хотела было их умолять, но остановилась. Сильвер стоял рядом со мной,
молча глядя на них. Никто из них не посмотрел ему в глаза.
- Э-э, да. Давай сюда сумки, леди, - сказал Совэйсон. - Хм, вы,
пожалуйста, возьмите гитару, - добавил он в адрес одного из четырех
медведей. - Это имущества Э.М.
Сильвер тихо опустил сумки. Люди схватили их. Он протянул гитару тому,
на кого указал Совэйсон, и тот сказал:
- Спасибо... тьфу ты, черт, - и захлопнул рот.
- Да, они вполне убедительны, - сказал Совэйсон. - Пока у них не
вышибет прокладку. Ну, а теперь, юная леди. Ваше такси мы остановили на
дороге. Оно доставит вас обратно в город.
- У нее не хватит денег, - сказал Сильвер. Они все вздрогнули.
Совэйсон поперхнулся. Он махнул рукой другому медведю.
- Ступайте положите, э-э, деньги в эту проклятую тачку. Только до
города.
Медведь кинулся прочь. Послушные прихвостни. Если бы Сильвер
сопротивлялся, справились ли бы они с ним? А потом я увидела, как Совэйсон
достает что-то из кармана. Он стал вертеть предмет в руках, и я разглядела
в нем кнопки.
- Не надо, - сказал Сильвер. - Не делайте этого при ней.
Совэйсон снова поперхнулся, отравлял воздух своим дыханием.
- О, не волнуйся. Уж не думаешь ли ты, что мы понесем тебя к машине,
когда ты можешь дойти сам? Давай, пошел. Левой-правой, левой-правой.
Сильвер двинулся, и я пошла за ним. Медведи от нас не отставали. Мы
поднялись по ступенькам и выбрались из ущелья. Наверху стояло наше такси, к
нему прислонился один из медведей.
- Заплатил и велел отвезти до центра, - бодро отчитался он. - Все в
порядке, мистер Совэйсон?
- В полном.
Совэйсон и за ним Сильвер направились к автомобилю. Я хотела пойти
туда же, но один из медведей поймал меня за руку и не пустил. Мои сумки
лежали возле такси.
- Пожалуйста, вот ваша машина.
- Позвольте мне, - начала я, - позвольте мне поехать с вами. Хотя бы...
до центра.
- Извините, мадам. Нельзя.
- Ну, пожалуйста. Я ничего вам не сделаю, - сказала я мужчине, дергая
его за рукав и пытаясь улыбнуться. Он отцепил мою руку и взволнованно
заговорил:
- Это всего лишь куча металла. Я знаю, что похоже - но это не человек.
Они опасны. Он может ранить вас. Мы их просто расчленяем. Переплавляем.
Через час все уже будет кончено. Времени нет. Жалеть тут не о чем.
Я отпустила его, и он вернулся к ним.
Сильвер был выше их всех. Он шел, как актер в роли юного короля. Плащ
развевался у него за плечами. На волосах играл бело-голубой дневной
свет, когда он шел от меня к длинной черной машине, похожей на древний
катафалк.
Чтобы залезть в машину, Сильвер грациозно нагнулся. Ее окна были
затемнены, как очки Совэйсона, и больше я его не видела, даже огня в
волосах... волосах... волосах...
Совэйсон тоже сел в машину. Позвал остальных. Тот, который меня
остановил, побежал, поскользнулся и едва не упал.
- Пожалуйста, - сказала я в пустое пространство между нами.
Машина тронулась, выбрасывая из-под колес комья снега. Это была мощная
машина. Она рванулась вперед и стала быстро уменьшаться.
- Пожалуйста, - сказала я.
Она скрылась.
Я машинально нащупала дверцу такси, открыла ее и погрузила туда сумки
и зонтик. Потом забралась внутрь сама и захлопнула дверцу.
Я сидела в такси. Я не плакала. Только издавала какой-то очень низкий
звук, не могу его описать. Перестать я, казалось, не могла. Наверное, я все
еще пыталась выговорить "Пожалуйста". Я сидела и смотрела на часы в такси.
Через час все будет кончено.
Когда от меня уходят, это ничего.
Просто уходит весь мир.
Все будет кончено через час.
Меня кошка поцарапала, запястье болит.
Я посмотрела на часы. Я не представляла себе, что они с ним сделают.
Меня это не волновало. Я не чувствовала, что он умер.
"Джек потерял все свое стекло. Все разбилось".
Когда час прошел, я сняла левый ботинок, разбила им стекло часов в такси и, отыскав осколок покрупнее, полоснула им по венам.
Кровь очень красная. Я начала согреваться. Все потемнело. Но в темноте
зажигались и оставались гореть маленькие яркие серебряные огоньки...
Когда он умрет, разбейте его на маленькие звездочки, из них получится
такое замечательное небо, что весь мир сразу влюбится в ночь...
Где-то вверху что-то двигалось и ревело. Это падало небо. Небо
состояло из звездочек Сильвера: его рук, ног, конечностей, туловища. Он был
расчленен, как Осирис.
Небо упало в Каньон.
Вскоре дверца такси распахнулась.
- О, Господи, - сказал кто-то. Я услышала, что его выворачивает, и он
пытается удержать спазмы. Но я закрыла глаза и погрузилась в сон.
***
Странно петь с другими, а не с ним. Странно приходить домой в эти
серые комнаты на Пайне и лежать одной без сна. Эй, серые комнаты, быть
может, в один прекрасный день я разрисую ваши потолки голубым и малиновым,
а полы покрою радужными коврами. Можно купить кошку и приучить ее гулять со
мной, чтобы она бежала впереди, как маленькая пушистая собачка. Но не
сейчас. Только тогда, когда мое сердце привыкнет к новому положению, как
сломанные балки и выбитые толчком кирпичи.
Кловис говорил со мной целую ночь, пытаясь удержать от всего этого. Мы
изрезали друг друга на кусочки своими языками, наши глаза стали красными,
лица - белыми, и мы натужно смеялись. Но мы ни разу не упомянули имя
Сильвера или наше отношение к нему. Полагаю, мы все еще друзья. Несколько
дней назад мне доставили сто розовато-лиловых роз с запиской: "Я знаю, что
ты примешь только абсолютно бесполезную вещь. Кловис."
Я все еще не могу понять, как он относится к Сильверу. Сильвер. Я
теперь удивляюсь, зачем хотела тогда поменять это имя.
О, мой любимый.
Когда я, наконец, позвонила матери, она отозвалась на мой голос, как
благосклонная королева, и пригласила меня пообедать с ней в Чез-
Стратосе, в облаках. Она считает, что я хочу ее как-то использовать.
Попытавшись это сделать, я вызвала бы у нее интерес. Она могла бы даже
согласиться. Она не питает никакого уважения ни к закону, ни к бедноте,
находясь во всех отношениях значительно выше и того, и другой.
Мне любопытно будет увидеть дом снова. Я очень нервничаю. Интересно,
скажет ли мне лифт: "Привет, Джейн".
Интересно, обнимет ли меня мать или останется холодной, поможет ли мне
или откажется? Может быть, я узнаю, наконец, ее истинные чувства ко мне.
Это, скорее, просто упражнение, не более того. Теоретически мой
жизненный путь ясен. Возможно, мне придется идти по нему все сто тридцать
лет. Учиться, приобретать опыт, взгляды, убеждения, друзей - и все это я
возьму с собой в качестве багажа на флаер, когда придет пора увидеть его
снова.
Я все же верю в то, что случилось. Потерять его совсем было бы
невозможно, невероятно. Ведь гораздо проще сказать в серое гудение ночного
города: "Любимый мой, любимый мой. Я увижу тебя снова."

@темы: (с), Интересно Ваше мнение.., Буквоежка